Афромексиканцы

Афромексиканцы – часть населения Мексики, имеющая в своем генотипе преобладание генов из субсахарской (Черной) Африки и идентифицирующая себя соответственно. Они являются потомками черных рабов, которых в колониальную эпоху привозили в Новую Испанию в ходе трансатлантической торговли, либо потомками более недавних мигрантов из Африки, в том числе тех, кто переселился в Мексику из соседних англо-, франко- или испаноговорящих стран Карибского бассейна или Центральной Америки, потомками рабов, бежавших в Мексику из южных штатов США и в меньшей степени недавние мигранты напрямую из Африки. Афромексиканцы сконцентрированы в диаспоры или общины, в основном изолированные, территориально расположенные в регионе Коста Чика штатов Оахаки и Герреро, а так же в ряде городов на севере Мексики.

Афромексиканцы. Фото Mexico news Daily

Согласно недавним генетическим исследованиям многие мексиканцы имеют в своих генах небольшую часть африканского наследия (примерно 5% в среднем). Но, несмотря на это, афромексиканцами могут считаться лишь те, в ком такие гены доминируют.

В отличие от истории афро-латинского населения других испаноговорящих стран, где такое население значительно, история афромексиканцев менее известна по ряду причин. Среди них - незначительное количество афромексиканцев в процентном отношении к общему числу населения, браки афромексиканцев с представителями других этнических групп, расизм в Мексике (который существует и в других странах Латинской Америки) и традиция, укрепившаяся в Мексике рассматривать себя, как страну метисов. Хотя «метис» в оригинальном значении переводится как «смешанный»,  принять считать что речь идет о потомках связей между испанцами и индейцами и пренебрегая черной расовой составляющей современного населения страны.

По разным источникам, в колониальный период в Новую Испанию было завезено от 100 до 200 тыс. африканских рабов. Это были в основном мужчины, которые вступали в брачные связи с индейскими женщинами. В других случаях европейские поселенцы сожительствовали с африканскими рабынями, так как быстро появилось большое количество потомков смешанных связей. В Новой Испании возникла система каст, давшая название множеству типов расового смешения и ставшая основой расовой дискриминации. Эта система просуществовала до конца колонии, и лишь в независимой Мексике она, как и юридическое понятие расы, была отменена.

Создание мексиканской национальной идентичности, которое шло полным ходом в начале XX века, делало большой акцент на индейской и европейской составляющих генетического и культурного наследия мексиканцев, исключив африканскую часть из мексиканского национального сознания. И только в 1992 году мексиканское правительство официально признало африканскую культур одной из трех основных составляющих, повлиявших на становление Мексики.

Генетическое наследие выходцев из Африки со временем растворилось в более многочисленных группах индейцев и метисов в ходе многих поколений смешанных браков. Об этом говори т и тот факт, что по оценкам 2015 года 64.9% (896 829) афромексиканцев так же идентифицировали себя, как представители одной из коренных народностей страны. Помимо этого 9.3% афромексиканцев говорят на индейском языке.

Около 1.2% населения Мексики имеет доминирующие африканские гены; определяют себя, как афромексиканцы около 1.38 млн чел. Не все из них родились в Мексика, некоторые являются натурализованными гражданами, выходцами из стран карибского бассейна и Африки.

В ходе опросов 2015 года проводившихся между двумя большими переписями населения в Мексике афромексиканцам впервые была предоставлена возможность идентифицировать себя таковыми. Однако при ответах на вопросы интервьюеров многие люди упомянули о дискриминации и нарушении их прав, являющихся следствием их африканского происхождения. Некоторые из афромексиканских активистов, например Бенигно Гайярдо (Benigno Gallardo), считают, что их диаспорам не хватает чувства идентичности, не хватает признания со стороны мексиканской «мэйнстрим» культуры. Это, в основном из-за небольшого количества индивидов африканского происхождения и того факта, что их общины довольно таки изолированы.

История

После того, как формально было запрещено обращать в рабство коренные народности Новой Испании (количество индейцев существенно сократилось из-за европейских инфекционных болезней и непосильного труда в период с 1580 по 1640 гг.), количество ввозимых африканских рабов значительно увеличилось. Не все были привезены непосредственно из Африки, некоторые прибыли из других испанский колоний (с карибских островов, где много рабов трудилось на плантациях сахарного тростника). Это изначально подразумевало разницу между ними — эти последние, в отличие от первых говорили на испанском и могли лучше интегрироваться в колониальное общество. Они могли выполнять работы в городах, где жило много европейцев — прислуги, рабочих текстильных мануфактур, ремесленников и т.п.

Те, кого привозили непосредственно из Африки, в основном были выходцами из западного Судана, этнически принадлежавшими к народностям банту. Что касается распределения по полу, изначально рабы завозились в равных количествах мужчин и женщин, с тем, чтобы иметь от них как можно больше потомства, которое оставалось в рабстве и продолжало трудиться на рабовладельцев. Но затем эксплуататоры осознали, что мужчины крепче и могут выполнять большее количество разных работ, без изнурения, истощения, которые приводили к болезням и их скорой смерти. Таким образом, количество мужчин среди привозимых рабов достигло двух третей.

Рабство в ранний колониальный период 

Самыми первыми африканцами на американском континенте стали рабы, привезенные конкистадорами в период их военных кампаний. Одного из таких персонажей запечатлели в индейском кодексе Аскатитлана, как часть антуража конкистадора Эрнана Кортеса (Hernán Cortés). Бернардино де Саагун (Bernardino de Sahagún), долгие годы собиравший свидетельства индейцев о конкисте, также упоминает присутствие африканца с курчавыми волосами, в отличие от прямых «желтых» или темных волос испанцев. Мексиканский антрополог Гонсало Агирре Бельтран отыскал в источниках, что среди прибывших конкистадоров было шесть темнокожих. Один из них, раб конкистадора Панфило де Нарваэса (Pánfilo de Narváez) по сообщениям хронистов, оказался носителем черной оспы, которая затем распространилась и среди индейцев, став для них летальной настолько, что это существенно облегчило завоевание Теночтитлана. Но самый известный из этих шестерых - Хуан Гарридо, кениец по рождению, христианизированный в Португалии и прибывший с конкистадорами на американский континент в качестве свободного солдата.

Африканцы, сопровождавшие конкистадоров в их кампаниях в Новой Испании, хоть и считались рабами, скорее выполняли функции личных слуг и оруженосцев.

После завоевания Центральной Мексики индейское население, за исключением представителей местной знати, было порабощено. Однако институт индейского рабства не просуществовал долго и был запрещен испанской Короной (мятежники были исключением). Индейцев, однако, обязали работать на испанцев, тех, которые получили от Короны определенные участки земли в «поручение» («Энкомьенда», от испанского глагола «encomendar», «вверять»), по сути такой труд был ничем не лучше рабства. Случалось и так, что за работой индейцев надзирали черные надсмотрщики. Монах-францисканец Торибио де Бенавенте «Мотолиниа» (Toribio de Benavente “Motolinia”, 1482-1568), прибывший в Новую Испанию в 1524 году христианизировать индейцев науа, назвал черных «четвертым бедствием» для коренных народностей, по аналогии с тремя библейскими бедствиями. Он писал «в первые годы эти черные надсмотрщики были столь неизменны в своем дурном обращении с индейцами, загружая их непосильной работой, отправляя их далеко от их родной земли, давая им столько разных поручений, что многие умерли из-за них, от их рук, и это худшая часть этого положения вещей». На полуострове Юкатан были сделаны попытки ограничить присутствие черных в индейских общинах. В 1536 году в городе Пуэбла, основанном незадолго до этого испанскими поселенцами, были введен запрет на посещение африканцами общественного рынка, чтобы они не причиняли вреда индейским женщинам. В Мехико в 1537 году несколько чернокожих были приговорены к смерти за подготовку мятежа и повешены на главной площади, о чем упоминается в индейском кодексе (пиктографическом источнике) того периода. 

Как только военные завоевания центральной части современной Мексики были завершены, начали приезжать поселенцы, мигранты из Испании. Представители знатных родов могли позволить себе переселение семьями, с женами, домочадцами. Появился спрос на африканок-рабынь, которые могли выполнять роль домашней прислуги, прачек, нянек и т. п., в особенности в Пуэбле, городе, который с самого начала был испанским. Располагать черной прислугой не каждый мог себе позволить, и это тотчас же стало символом высокого социального статуса и достатка. 

Юридический статус выходцев из Африки и их потомков в колониальную эпоху

В первые декады колонии существовало два типа юрисдикции - Республика Испанцев и Республика индейцев. Африканские рабы, их потомки, равно как прочие выходцы из Старого света относились к первой юрисдикции. Хотя черный цвет кожи и ассоциировался со статусом раба, среди африканцев были и свободные люди со статусом резидента, очень небольшое число таких даже достигло определенного статуса, например Хуан де Монтальво (Juan de Montalvo), городской глашатай в Пуэбле, имевший связи с местной испанской элитой. Другие подобные ему поселенцы с африканскими корнями занимались торговлей земельными участками

Свободные чернокожие и мулаты были обязаны платить дань испанской короне (в отличие от испанцев), так же, как и индейцы. Но в отличие от этих последних они также подпадали под юрисдикцию Святой Инквизиции занимавшейся расследованиями случаев еретичества, колдовства, идолопоклонства и религиозного отступничества.

Свобода раба могла быть получена законным путем, по соответствующему письму бывшего владельца. Раб мог быть выкуплен, как об этом свидетельствует история Хуаны черной креолки (то есть рожденной в Новой Испании) в 1585 году она была отпущена на свободу посредством уплаты своей хозяйке большой суммы в 200 золотых песо (деньги были собраны усилиями мужа вольноотпущенницы, Андреса Морено (Andrés Moreno). Бывшая хозяйка Хуаны, донья Инес де Леон (Inéz de León), заявила в своем письме: «Изъявлением моей воли Хуана отныне и навсегда остается свободной, не обязанной никому служить. И в этом качестве она имеет право ехать куда бы то ни было, в любые места, какие пожелает, имеет право представлять свои интересы в суде, иметь и приобретать свою собственность, управлять и распоряжаться своей недвижимостью, имеет право составлять, изменять, отменять завещания, полностью или частично, назначать наследников и исполнителей по завещанию, распоряжаться собой и своей персоной по своему усмотрению, как любой свободный человек, рожденный от свободных родителей имеет право и должен делать».  

Сопротивление и бегство рабов

Хотя подавляющее большинство рабов не выражало открытого неповиновения и протеста, некоторые, борясь с положением в котором оказались, поднимали мятежи, бунты и совершали побеги от хозяев. Беглые рабы, которых называли «симаррон», в основном направлялись в горы на границе штатов Пуэбла и Веракрус (восточная Мексике), другие осели в регионе который сегодня называется Коста Чика штатов Герреро и Оахаки. В Веракрусе они основывали целые поселения, «паленке» (паленке — испанское слово, обозначающее огороженное место, плетень), где у них были свои собственные порядки. Время от времени власти пытались разогнать и выселить их, но это было нелегко — паленке находились вдали от городов, регулярной армии не существовало, к тому же жители таких самовольных поселков оказывали  сопротивление. Самый известный случай это история образования поселения Янга, «паленке» которым управлял беглый раб Гаспар Янга (Gaspar yanga). Несколько лет он противостоял властям, до тех пор они, пока они не признали автономию поселка в 1608 году, сделав его официальным поселением под названием Сан Лоренсо де лос Негрос (San Lorenzo de los Negros), сегодня он называется Янга. Он стал первым поселением свободных черных африканцев на американском континенте.

Статуя Гаспара Янги. Фото Erasmo Vasquez Lendechy

Общины свободных черных африканцев в Новой Испании

В XVII столетии свободные выходцы из Африки и их потомки, равно как мулаты и самбо, числом превысили чернокожих рабов. И это несмотря на то, что рабство находилось на пике в то время. Чернокожее население в Мексике было самым разнообразным в сравнении с другими колониями Америки. Рабы, завозимые в то время были в основном с территории современной Анголы и Гвинеи, и так как они не говорили на испанском, их называли «негро-босаль» («босаль» означает «намордник», «торба» и в данном случае указывал на то, что такой раб был все равно что немым). Мехико, будучи колониальной столицей, представлял собой исключительный образец культурной и генетической пестроты, при этом однако, было нечто, объединявшее испанцев, креолов, индейцев, африканцев, метисов, мулатов, самбо и их потомков – католическая вера. Католическое вероисповедание «стимулировалось» специальными проверками в этнически разнообразных общинах, из которых складывался Мехико. Духовные главы следили за тем, чтобы в этих общинах соблюдались нормы католического брака и жизненного уклада. Церковь и светские власти уделяли не меньше внимания христианизация чернокожих, чем христианизации индейцев в свое время. Ведь только отдалив не европейское население колонии от их прежних верований, обычаев, языка и прошлого, испанцы могли сделать их частью своего общества.

Формально завоз африканских рабов в Новую Испанию закончился в 1640 году.

Мексиканское националистическое движение, зародившееся в конце XVIII – начале XIX века, базировалось на убеждении - чуждом любым европейским империям - что смешение европейской и индейской кровей и культур позволит создать уникальную нацию. Однако при этом африканская лепта в культуру и генофонд новой страны была отвергнута и в какой-то степени сознательно забыта, отодвинута за пределы истории. По мнению ученого Х. Л. Беннета (H. L. Bennet) подобное забвение сравнимо с актом «этнической чистки».

Афромексиканцы и католическая церковь

Католицизм стал формой жизни большого количества африканцев в колониальном обществе. Порабощенные чернокожие были с одной стороны членами христианской католической общины, с другой считались движимым имуществом, собственностью своих хозяев. В целом церковь не выражала протеста против рабства, как общественного института. Исключение составляет лишь мнение доминиканского монаха Бартоломе де лас Касас (Bartolomé de las Casas), который высказывался о недопустимости принудительного рабского труда, и второго архиепископа Новой Испании Алонсо де Монтуфара (Alonso de Montúfar) также приводившего доводы против рабства. Монтуфар осуждал заокеанскую работорговлю, и, по его мнению, преимущества обращения африканцев в христианство в качестве рабов не перевешивало разрыва их связей со своими семьями и общинами в Африке. Однако его мнение и осуждение не было услышано.

Европейской элите Новой Испании было необходимо осуществлять идеологический контроль над черным населением, в особенности когда количественно оно прирастало за счет привозимых из Африки «дикарей». Эффективным инструментом идеологического контроля был христианский брак, так что церковь вмешивалась в отношения хозяев и рабов с целью обеспечить этим последним право жениться и выходить замуж в соответствии с католическим обрядом, иметь право выбирать партнера и иметь брачные права, как у всех прочих. Рабы старались пользоваться этой возможностью, чтобы хоть как-то ограничить абсолютную власть хозяев над их жизнями. К тому же для церкви статус раба, как христианина был куда важнее, чем его экономический статус «движимого имущества» по отношению к его хозяину. Неудивительно, что церковные записи о крещениях, браках и похоронах, а так же архивы Инквизиции указывают на то, что большой процент африканцев находился в лоне католической церкви. Обряды укрепляли связи и внутри афромексиканской общины – между брачными парами, крестными родителями и детьми, кумовьями, свидетелями церковных таинств и т.п., обеспечивая взаимную поддержку. 

Святая Ифигения Абиссинская. Статуэтка из Музея Afro Brasil,
Сан Паулу. фото Dornicke Wikipedia

Помимо этого африканцы, как и прочие жители Новой Испании образовывали сами или вступали в религиозные братства – группы мирян, действовавшие с разрешения католической церкви. Братства стали для них особым местом для укрепления связей индивидов в пределах организаций, превосходящих семейные и соседские. Бывало даже так, что братства для чернокожих африканцев были основаны европейцами или церковными иерархами или, очень часто, финансировались ими. И хотя европейцы использовали такие братства (организации, несмотря на название, могли объединять не только мужчин, но и женщин, «сестер») в целях «окультуривания» чернокожих, члены этих организаций могли сохранять и развивать в этих братствах свою собственную идентичность. Святыми покровителями таких организаций выбирались как правило чернокожие святые, как например Ифигения Абиссинская, что позволяло исповедовавшим католическую веру африканцам упрочить собственную значимость и ценность.

Кроме того, члены братств культивировали и часть их исконной идентичности, как африканцев, благо, что обилие праздников, шествий и религиозных процессий позволяло это сделать. Во времена барокко католические храмы изобиловали архитектурными украшениями, картинами, статуями, что создавало живую атмосферу и особую образность доктрины. Духовная сторона этого праздника, религиозное рвение, проявлялось и в других своих крайностях, таких, как акты умерщвления плоти, бичевание и т.п. Католические процессии в страстную пятницу воссоздавали живые картины страстей Христовых, позволяя человеку стать ближе к Христу, равно как предоставляли возможность всесторонне проявлять свою благочестие и набожность. Они были драматическим способом переживания индивидуальной духовности, приобщения к Евангелию. Однако была у этих религиозных церемоний еще одна сторона привлекательная для черных африканцев - это был едва ли не единственный способ показать на людях свое материальное благосостояние – и у многих оно было, приобретенное благодаря взаимопомощи, практиковавшейся в братствах. Оно выражалось в дорогих статуях святых, свечах, фигурках ягнят с серебряными диадемами и многих других предметах католического культа, которые использовались во время таких шествий.

Использование образа чернокожей святой, Ифигении Абиссинской имело и другую сторону – оно позволяло обозначить женскую идентичность. Важность подобного самосознания была исключительной для африканок, оказавшихся в колониальном обществе, проникнутом патриархальностью. В духовных организациях женщины в большей степени могли себя реализовать, добиться там лидирующих позиций, уважения в глазах испанского общества, даже некоторых привилегий. Они имели возможность заниматься благотворительностью, в частности, работая медсестрами в больницах для бедных. Также на их плечах лежал сбор пожертвований для финансирования деятельности братств, потому что они лучше справлялись с такими поручениями, чем мужчины. Однако, накопление уважения и привилегий женщинами в религиозных сообществах в XVIII веке привели к тому, что их стали контролировать и ограничивать мужчины, состоявшие в их же или подобных им организациях. Это случилось потому, что потомки африканцев испанизировались в течение нескольких поколений, переняв у европейцев и патриархальность жизненного уклада, утверждающего главенство мужчин во всех сторонах общественной жизни. К тому времени изменилась и социальная стратификация – она стала более сложной и при этом более жесткой, связав расу и происхождение с общественным статусом, хотя, достаток конкретного индивида или семьи зависел от этого меньше.

Религиозные учреждения сами были собственниками чернокожих рабов, включая и тех, кто был прикреплен к земельной недвижимости иезуитов, например. Также рабы жили при городских монастырях, рабыни были у некоторых монахинь, происходивших из богатых семей.

Экономическая деятельность

В основе таких значимых отраслей колониальной экономики, как выращивание сахарного тростника и горнодобывающая промышленность, лежал рабский труд. Так продолжалось примерно до середины XVII века. Далее роль рабского труда становилась все менее важной, вследствие разных факторов. После 1640 года испанская Корона разорвала связи с португальскими работорговцами, после того, как уния двух государств была расторгнута португальской стороной. Рабский труд на шахтах, как менее эффективный, был вытеснен трудом по найму. Во второй половине XVII века количественно выросло население метисов и индейцев, значительно увеличилось предложение на рынке труда. Это они трудились по найму в XVII - XVIII веках на горнодобывающих и горно-обогатительных предприятиях, но условия их труда практически не отличались от рабских. В поздний колониальный период рабы в основном, продолжали работать на предприятиях по производству сахара, на текстильных мануфактурах – вольнонаемные работники не горели большим желанием трудиться в таких местах. В конце XVIII века импорт дешевых британских тканей значительно сократил местное производство, спрос на рабочие руки упал.

В середине XVIII века сократилось не только число рабов, снизились и цены на них. Самые высокие цены на рабов были в период с 1580 по 1640, около 400 песо. К 1650 цена уменьшилась до 350 песо, долгое время не менялась, и затем упала до 175 песо за взрослого мужчину, в 1750 году. К концу колониального периода, рабский труд был почти полностью вытеснен трудом индейцев, иногда за долги.

Расовое смешение в Новой Испании

С раннего колониального периода африканцы и их потомки вступали в связи с индейцами или европейцами. Это привело к тому, что появилось разнообразие физических типов людей, и установилась система каст, с ее подчас странной терминологией, отражающей, какое количество крови той или иной расы было у индивида. Главными типами смешения кровей были метисы (европейско-индейская смесь), мулаты (африканская-европейская) и самбо (африканская-индейская). Они являлись детьми родителей разных рас, то есть первым поколением смешения. Дальше такие люди могли смешиваться с представителями чистых рас или с другими смешанными типами, и их потомки принадлежали уже другой касте. Например испанец (испанцы считались отдельной кастой, привилегированной) и мулатка рождали детей «морискос». «Мориско», сочетаясь с европейкой, имел детей, называемых «альбино». Часто люди, если была такая возможность, приписывали себя к той касте, чей социальный статус был выше, ибо проверить генетическую расовую наследственность родителей и уж тем более бабушек и дедушек было невозможно. Касты стали новоиспанской достопримечательностью для европейцев, появился даже особый жанр живописи - портреты родителей, представителей двух разных каст и их отпрысков, очень часто в окружении предметов, в одежде, типичной для этих каст. Основных каст было шестнадцать.

Так или иначе результатом этого смешения стало практически полное «растворение» африканской генетики в общей популяции. Недаром исследования показали, что в среднем все мексиканское население имеет около 4% африканских генов. Хотя есть еще одно мнение - что примесь африканских генов уже присутствовала в генотипе переселенцев из Испании, и, сильно разбавленная, передалась через многие поколения современным мексиканцам.

Рабство и мексиканская война за независимость

Повстанческое движение за независимость вылилось в войну, которая началась в  сентябре 1810 года. Лидером движения стал креол (выходец из испанской семьи, рожденный в колонии) католический священник Мигель Идальго и Костийя (Miguel Hidalgo y Costilla). У него не было четкой политической программы, однако, движимый либеральными идеями, вскоре после начала гражданской войны он опубликовал документ, в котором объявлял об отмене рабства и дани, которую уплачивали Короне индейцы, чернокожие и представители всех каст, кроме испанцев. В ноябре 1810 года Идальго писал: «хозяева рабов должны, будь они американцами [т.е. рожденными в Новом Свете] или европейцами дать [своим рабам] свободу в течение 10 дней, под угрозой смерти, которая, при несоблюдении данной статьи будет применена к ним». Однако, эта мера не была приведена в действие - сопротивление под руководством Идальго не продлилось долго. В  начале 1811 года он был схвачен, лишен сана и казнен. Но война за независимость на этом не закончилась.

Лидерство повстанческого движения перешло к другому священнику, Хосе Марии Морелосу (José María Morelos). Его программа независимости от Испании была воплощена им в документе «Чувства нации» (Sentimientos de la Nación), который он подготовил для заседания первого конгресса независимой Мексики (этот конгресс официально состоялся на территории колонии, т.к. военные действия между повстанцами и войсками короны шли полным ходом в разных штатах). 15ый пункт документа гласил: «настоящим навсегда запрещается рабство, равно как различия каст, все будут равны и один американец от другого сможет отличаться лишь добродетелью и пороком». Морелос тоже был схвачен и расстрелян, но движение за независимость, хоть и ослабло, но все же продолжалось. Спустя некоторое время основным очагом сопротивления стала территория нынешнего штата Герреро, движением руководил Висенте Герреро (Vicente Guerrero), уроженец горной части региона. Оказывавший ему сопротивление командующий правительственными войсками Агустин Итурбиде (Agustin Iturbide), из практических соображений примкнул к движению за независимость. 

Висенте Герреро, портрет выполненный
художником Анаклето Эскутиа (Anacleto Escutia),
1850 г. При жизни Герерро не было создано ни
одного его изображения, поэтом все его портреты
 отличаются определенной степенью неточности.

Его программой устройства новой нации, которую он разработал не без участия Висенте Герреро стал План Игуалы, в котором утверждались три гарантии будущей страны: независимость, монархическое устройство и католицизм, как единственная религия. Помимо этого, в Плане утверждалось, что все жители Мексики будут считаться ее гражданами, свободными в выборе занятия. Это была третья попытка отмены рабства, которая также не была воплощена в жизнь из-за политических разногласий и борьбы группировок в независимой Мексике. Только Висенте Герреро, ставший президентом в 1829 году издал декрет, окончательно отменивший рабство в том же году. Кстати, сам Герреро был смешанных кровей, обладал смуглой кожей и кудрявыми волосами. Традиция приписывает ему африканские корни, но научно это пока не удалось доказать. Если это на самом деле так, то его можно считать первым потомком чернокожих, ставшим президентом страны на Американском континенте.  

Конфликт с США из-за распространения рабства 

Хотя Мексика не отменила рабство немедленно после получения независимости от Испании, экспансия англо-американских поселений в Техасе с их чернокожими рабами стало предметом разногласий между Мексикой и США. Этот обширный регион был частью испанский колоний, но по сути не был заселен, за исключением нескольких миссионерских поселений. Мексиканское правительство, не способное сладить с непокорными индейскими племенами на своих северных территориях, поначалу не препятствовало и даже способствовало заселению их англоговорящими колонистами из США. Однако, эти колонисты с их чернокожими рабами, вместо того, чтобы обживать регионы с многочисленным индейским населением, ведущим кочевой или полукочевой образ жизни, предпочли обосноваться и создать свои фермы в восточном Техасе, соседствовавшим с Луизианой, принадлежавшей США. Мексиканский президент той поры, Анастасио Бустаманте (Anastasio Bustamante), обеспокоенный тем, что США аннексируют Техас, попытался ограничить в 1830 году заселение англоговорящими колонистами Техаса и запретил привоз туда новых рабов. Техасский рабовладелец и поселенец Стивен Ф. Остин (Stephen F. Austin) рассматривал рабство, как абсолютно необходимый элемент процветания поселений и добился законодательных поправок. К тому же в 1836 году Техас заявил об отделении и восстал против центральной власти Мексики в лице тогдашнего президента Антонио Лопеса де Санта Анна (Antonio López de Santa Anna), добившись своей фактической независимости. 

Отделение Техаса от Мексики подразумевало, что там законно могло продолжаться рабовладение и когда Техас был присоединен к США в 1845 году, он вошел в унию, как рабовладельческий штат. Мексиканские власти, однако, признали потерю этой территории только после проигрыша в Мексиканско-Американской войне (1846-1848) и подписания мирных договоров Гуадалупе Идальго. 

После позорного проигрыша в вышеупомянутой войне со Штатами, мексиканский президент Хосе Хоакин де Эррера (José Joaquín de Herrera) отправил в конгресс на рассмотрение проект создания штата Герреро, из частей соседних штатов Мичоакана, Пуэблы и Мехико, с целью почтить память Висенте Герреро, первого президента Мексики с африканскими корнями, уроженца этого региона. Это стало своеобразным ответом на победу рабовладельцев, отделение Техаса и проигрыш в войне с гринго. Мексика стала желанной целью для беглых рабов из США и так называемых черных семинолов,  этнической группы смешанного расового происхождения. Едва они пересекали границу и оказывались в Мексике, они становились свободными.

Афромексиканцы на побережье Тихого океана

Регион, называемый Коста Чика ("малое побережье", в переводе с испанского) простирается от Акапулько (штат Герреро) на северо-западе до городка Пуэрто Анхель (штат Оахака) на юго-востоке воль тихоокеанского побережья Мексики. Коста Чика не является регионом, изобилующим туризмом, так как в ней нет особых достопримечательностей, ни инфраструктуры, в особенности в местах, где проживают афромексиканские общины. Исключения составляют пляжи Маркелия (Marquelia) и Пунта Мальдонадо (Punta Maldonado) в Герреро и природоохранная зона Чакауа (Chacahua) в Оахаке. В колониальные времена регион был изолирован от остальной страны, вот почему он привлекал беглых рабов. Ситуация в отношении географической изоляции изменилась только в XX веке, когда развивался курорт Акапулько и было построено федеральное шоссе №200, идущее с севера на юг практически все время вдоль береговой линии и соединяющее между собой прибрежные города.

Дети из афромексиканской общины в Коста Чика, 
штат Герреро. Фото с сайта maxdemx

Африканские физические черты и идентичность афромексиканских общин в Коста Чика наиболее выражены потому что в силу вышеупомянутой изоляции беглые рабы и их потомки смешивались меньше с представителями других этнических групп. Не только черная кожа бросаются в глаза в этом регионе. Также в народных песнях, танцах и других видах фольклора сильны африканские элементы. Вплоть до относительно недавнего времени жилища в этих общинах представляли собой круглые глинобитные хижины, крытые соломой, такой тип строений был характерен для территорий, которые являются современной Ганой и Берегом Слоновой Кости. Сказки о происхождении общины часто центрируются на рабстве и в сюжетах фигурируют кораблекрушения (часто это корабль работорговцев) после которого оставшиеся в живых здесь обосновываются или речь идет о рабах, освобожденных за свою борьбу в рядах повстанцев в мексиканской войне за независимость от Испании. В регионе есть свой афромексиканский фольклорный Танец Дьяволов (Danza de los Diablos), исполняемый на День Мертвых. Танцоры исполняют его во время шествия по улицам поселков, наряженные в характерные костюмы и в масках, под звуки ритмичной музыки. Он считается образчиком религиозного синкретизма – католической религии и ритуала Западной Африки. Традиционно танец сопровождается игрой на западно-африканском инструменте , который здесь называют боте. Но его использование отмирает, так как молодежь не учится игре на нем.  

На побережье Коста Чика, в той части, что относится к Оахаке есть ряд “черных” поселков и городков, таких, как Корралеро (Corralero) и Сируэло (El Ciruelo). Однако самым крупным в регионе является муниципалитет Куахиникуилапа (Cuajinicuilapa), расположенный на территории Герреро. В городке есть музей Культур Афрометисов, в котором представлена история и самобытные традиции региона.

Афромексиканка из Герреро в традиционном
костюме, вышивки и крой которого являются
чисто индейским наследием. Фото с 
globaleducationcenter.org

Афромексиканцы в Коста Чика являются частью мозаики разнообразных культур, проживая среди общин, по большей части белых или метисов, а также индейских групп, издревле населявших эту землю – амусгов, миштеков, тлапанеков и чатинов. Афромексиканцев называют здесь «моренос» (смуглокожие) или «негрос» (черные). Второе название чаще используется индейцами. Опрос, проведенный в регионе, показал, что большинство афромексиканцев предпочитают, чтобы их называли «негрос», хотя есть немало и тех, кто проголосовал за «моренос» или даже «метисов». Надо отметить, что отношения между индейскими и афромексиканскими общинами довольно напряженные, из-за  распрей, уходящих корнями в прошлое. 

Афромексиканское население штата Веракрус

Подобно региону Коста Чика, в штате Веракрус имеется целый ряд «черных» городков, некоторые с явно африканскими названиями, такими, как Мандинга (Mandinga), Матамба (Matamba), Мосамбике (Mozambique) и Мосомбоа (Mozomboa). Названия других не такие нарочитые – Чакалапа (Chacalapa), Койолийо (Coyolillo), Янга (Yanga) и Тамиагуа (Tamiahua). Городок Мандинга, примерно в 45 минутах езды от порта Веракрус известен своими ресторанчиками, расположенными вдоль главной улицы. А в Койолийо ежегодно проводится карнавал с афро-карибскими танцами и другими африканскими элементами.

Исторически семейные и племенные группы африканцев, оказавшиеся в Веракрусе в период работорговли, оказались разделенными и рассеянными по разным поместьям, сахарным заводам и плантациям. Вследствие брачных связей с представителями других групп они в большей степени абсорбировались местным населением и спустя несколько поколений утратили основные элементы африканской идентичности. И такое расовое смешение привело к тому, что хотя Веракрус и считается «самым черным» штатом Мексики, людей с черной кожей и африканскими чертами ошибочно принимают в нем за выходцев с островов Карибского бассейна, то есть, не настоящих мексиканцев.

Как уже было сказано ранее, «черные» поселки образовались в колониальные времена, так как в этих местах сосредотачивались рабы, сбежавшие от своих хозяев, и самым известным примером является городок Янга, бывший Сан Лоренсо де лос Негрос. Сейчас он назван по имени своего легендарного основателя Гаспара Янги, но надо сказать, что в нем практически не живут афромексиканцы - все они рассредоточены по маленьким деревенькам муниципалитета.

Культурные традиции выходцев из Африки и Карибских островов очень заметны в Веракрусе. Они оказали влияние на музыку и танцы штата, импровизированную поэзию, религиозные верования и еду. Музыкальная форма штата Веракрус, называемая сон, прославился на весь мир, ведь хит Ла Бамба является его образцом. Но сон не появился бы в Веракрусе без африканского культурного влияния. Что касается гастрономии Веракруса, в ней тоже нетрудно найти африканские детали, в смешении с автохтонными и европейскими влияниями. Один из гастрономических элементов Веракруса – использование арахиса в приготовлении блюд. И этот момент очень интересный. Дело в том, что сам арахис – родом из Месоамерики, то есть, из Мексики, но в доиспанские времена он не использовался широко, по крайней мере, свидетельств его широкого использования нет. После Конкисты европейцы завезли его в Европу и Африку, где местное население адаптировало его в своей кухне и он стал ингредиентом тушеного мяса, соусов, а также других блюд. Рабы, привезенные в последующие столетия в Новую Испанию, привезли с собой эту страсть к арахису. В гастрономии Веракруса она хорошо видна – от блюда называемого энкакагуатадо (тушеное мясо с соусом из арахиса и перцев чили), до алкогольного напитка торито и сладостей (особенно тех, что делаются в городке Тлакотальпан (Tlacotalpan), соусе под названием сальса мача. Кроме того, следы африканского влияния усматривают даже в знаменитом моле из соседнего штата Пуэблы. Интересно, что такое широкое гастрономическое использование арахиса почти не распространилось далее на запад, оставшись элементом региональной кухни Веракруса и Пуэблы.

Курица в арахисовом соусе. Фото Superama

Еще один ингредиент африканского происхождения, прочно укрепившийся в гастрономии Веракруса и Герреро, это платано мачо, разновидность банана, который не используется непосредственно в еду, а для приготовления блюд. В Мексику по одной версии он попал из Африки через Канарские острова. По другой – его привезли с Филиппин на Манильском Галеоне (так назывались корабли регулярно пересекавшие Тихий океан и служившие сообщением между двумя колониями испанской Короны). В Веракрусе он широко применяется для приготовления булочек, пирожков, десертов, блюд на гриле и многого другого. И третий ингредиент, придающий африканский штрих региональной гастрономии - использование различных тропических клубней, богатых крахмалом, такие как кассава, маланга, таро и батат (в Мексике его называют камоте, и родом этот последний именно отсюда). 

Афромексиканское население севера Мексики

В некоторых небольших городках в северной части Мексики, в особенности в штате Коагуила так же заметно присутствие населения с африканскими корнями, равно как и в населенных пунктах вдоль границы с Техасом. В XIX веке беглые рабы и свободные черные американцы мигрировали в соседнюю страну и обосновывались здесь. Одна из наиболее известных и характерных групп называются маского (muscogos) и является ветвью черных семинолов, первоначально проживавших во Флориде. Семинолы были индейским племенем, чей генофонд обогатился африканским пулом генов за счет активного смешения с беглыми рабами и чернокожими свободными американцами. Многие их потомки проживают в городке Насимьенто (El Nacimiento), в муниципалитета Мускис штата Коагуила. Их предки обосновались там в 1852 году, когда после насильственного переселения семинолов и черных семинолов на Индейские территории из Флориды, группа непокорных, под предводительством семинольского вождя по имени Дикий Кот и черного семинола Джона Хорса, двинулась на юг и пересекла границу. В Насимьенто эти новые поселенцы быстро нашли, чем заняться – по соглашению с мексиканским правительством они защищали оседлое население от набегов индейцев-кочевников из других племен. Многие из семинолов  и черных семинолов умерли во время эпидемии чумы, немало затем вернулось обратно, в США.

В мае 2017 года губернатор штата Коагуилы, Рубен Морейра Вальдес  (Rubén Moreira Valdez) подписал декрет, закрепляющий за маского статус «коренной народности Коагуилы», что открывает возможность  поддержки этой общины Национальным Институтом индейских народностей. Так же губернатор заявил, что маского, кикапу и китайские мигранты являются этническими меньшинствами, внесшими свою лепту в историю и культуру Коагуилы.

Слово маского возможно от слова маскоги (название языка индейских племен маскоги и семинолов. Капеюйе, вокальная форма мексиканских маского, сопровождающаяся хлопками в ладоши, традиционно исполняется на похоронах и праздниках – Рождества и Нового года. В 2015 году даже был записан диск капеюйе, исполнительницами песен были четыре женщины из числа старейшин общины.

Женщины маского в традиционных костюмах.

Маского в Мексике празднуют 19 июня, День освобождения рабов в США. Во время празднования в Насимьенто собираются родственники, живущие и работающие в отдалении. Так же приезжают представители черных семинолов из Брэкеттвилла (Brackettville), Техас.

Типичные блюда кухни маского включают в себя соске (разновидность атоле), тетапун (хлеб из сладкого картофеля), пирожки с начинкой из тыквы или пилонсийо.  

Традиционный костюм женщин маского это длинное платье в горошек, фартук и платок, завязанный вокруг головы. Но глядя на внешность маского нельзя не заметить, что они – мексиканцы. В 2016 году единственной «чистокровной» представительницей маского была 85-летняя Лусиа Васкес (Lucía Vázquez). Это безусловно, результат смешанных браков. По словам Омеро Васкеса (Homero Vásquez), одного из старожилов общины, в 1930-х годах был значительный приток фермеров-колонов в эти края, что повлекло за собой увеличения числа браков с «чужаками». Помимо этого значительное количество молодежи мигрирует в другие части страны и в США, в поисках лучших возможностей, которых в Насимьенто практически нет.

Маского вплоть до недавнего времени говорили на креольском языке афро-семинолов, но сейчас он используется в основном для капеюйе и в разговорной речи – по большей части старожилами.