Война индейцев яки, часть I

Народная война яки – вооруженное столкновение между войсками мексиканского правительства и народностью яки, проживающей в штате Сонора, которая длилась с разной интенсивностью и с перерывами, с 1868 по 1907 год. В то время либеральные правительства отменили коллективную собственность на землю, которая испокон века практиковалась в индейских общинах. Отмена коллективной собственности на землю стала первым шагов в колонизации обширных земель, которые в собственности у индейцев считались «непродуктивными». Такая тенденция способствовала быстрой концентрации огромного количества земель в частных руках и она особенно усилилась в период пребывания у власти Порфирио Диаса,  с 1876 по 1910 год.  Сопротивление индейцев яки захвату их земель чужаками началась еще в колониальную эпоху, однако, в период президентства Диаса народность стала объектом открытого геноцида.

Война яки считается самым долгим вооруженным конфликтом в истории Мексики. Яки противостояли вооруженным силам федерального правительства, войскам штата Соноры и гвардейским отрядам метисов и белых, сформированным землевладельцами. Битва в местечке Масокоба (Mazocoba) в 1900 году, где было убито около 400 воинов яки, и по разным данным от 800 до 1500 человек из племени взяты в плен, включая женщин, стариков и детей, предопределила поражение племени против правительственных войск. После этого момента началась депортация представителей народности в другие места страны – индейцы на правах рабов направлялись на плантации и предприятия сначала ближних штатов Найярита и Халиско, а затем, во все больших количествах – на плантации агавы хенекена в Юкатан, где в те времена это растение выращивалось на экспорт. На индейских работников был большой спрос, поэтому представителей племени задерживали без суда и следствия по всей Соноре и сразу же направляли в распределительные пункты.

Соседние индейские народности – пима, опата и майо также подверглись депортации, потому что представителям власти было выгодно считать их представителями яки, ведь за партии депортированных платились немалые деньги. Депортации продолжились до 1908 года, и пошли на убыль только потому, что яки почти не осталось в местах их первоначального расселения, а также потому, что международные цены на волокно значительно снизились и плантаторам пришлось сокращать его производство.

Яки в колониальную эпоху

Река Яки в Соноре, по берегам которой с давних времен проживала коренная
народность яки. Фото из Wikipedia, автор Томас Кастеласо (Tomás Castelazo)

 В 1533 году испанский конкистадор Диего Гусман (Diego Guzmán) и его экспедиция пришли к берегам реки Яки. Там, по словам одного из мексиканских историков Вито Алессио Роблеса  (Vito Alessio Robles), «обнаружили конкистадоры великое множество индейцев, которые подбрасывали в воздух горсти земли, натягивали свои луки и угрожающе жестикулировали», и что один из них, очевидно, вождь, который «выделялся нелепым одеянием, блестящим от множества створок морских ракушек, нашитых на нем, приблизился к испанцам и прочертил своим луком длинную полосу на земле, встал на колени над ней, поцеловал землю, и затем, встав на ноги, начал говорить им что-то на своем языке, подкрепляя свою речь жестами, так чтобы конкистадоры поняли – он приказывал им вернуться назад и не переходить через черту, потому что в противном случае им всем грозит смерть».  

Похоже, что испанцы не придали предупреждению большого значения, так как они попытались устроить что-то наподобие разведочного рейда, но несколько человек из них были захвачены индейцами в плен. Они тотчас же начали связывать пленникам руки и ноги. Гусман приказал дать залп из пушки, которая была у экспедиции и мобилизовать кавалерию. Индейцы рассеялись, образовав засады в разных местах, и таким образом задержали испанцев. В итоге экспедиция Гусмана принуждена была вернуться в область, называвшуюся Новой Галисией.

Предположительно, все это произошло на небольшой возвышенности вблизи современного поселка Торим, на территории муниципалитета Гуаймас, Сонора. Однако, хроника первого контакта аборигенов и европейцев, какой бы цветистой ни была, все-таки неточна. Потому что точно известно, что яки уже задержали группу испанцев, прибывших ранее в эти земле, сплавляясь на плотах, убили их и забрали себе одежду и принадлежности, которую видели у индейцев впоследствии люди Гусмана. Интереснее задержаться на магическом смысле, который вкладывали хронисты в то обстоятельство, что воинственные яки при встрече с чужаками подкидывали горсти земли в воздух. Факт, который любой лучник сумел бы объяснить, как способ, с помощью которого воины делали поправку не ветер. 

Около 1600 года еще не существовало ни одного испанского поселения севернее форта Синалоа (располагавшегося южнее земель яки) и испанцы пытались подчинить небольшую этническую группу суаке (окорони), хотя она постоянно восставала снова. В этот период два мятежных вождя суаке, Хуан Лаутаро (Juan Lautaro) и Бабиломо (Babilomo) под угрозой быть захваченными, укрылись на территории, принадлежавшей яки, и капитан форта Диего Мартинес де Урдаиде (Diego Martínez de Hurdaide) под этим предлогом вторгся нав долины двух больших рек Яки и Майо, чтобы таким образом подчинить, или, как тогда говорили «усмирить» оба племени – яки и их соседей майо.

В 1608 г. Урдаиде, снарядив отряд из 40 всадников и 2000 пехотинцев (это были представители подчиненных индейских племен) прошел по территориям майо и добрался до долины реки Яки, где его встретило это странное племя, так агрессивно защищавшее родные земли. После целого дня боев Урдаиде был вынужден отступить, так как в его отряде было множество раненых.

Неудача не остановила испанского капитана, и в 1609 г. он снова пытается организовать наступление. Войско его состояло из 40 испанских солдат и 4000 индейских союзников. Несмотря на это численное превосходство, контратака яки заставила захватчиков держать оборону. Войско испанцев, поредевшее из-за ранений, гибели солдат и бегства индейцев- союзников, вынуждено укрыться на одном из холмов,  в тот момент в их рядах оставалось всего несколько десятков человек. Воины яки, обнаружив укрытие, окружили холм и подожгли траву вокруг. Испанскому капитану чудом удалось скрыться верхом на своем коне, только когда спустилась ночь.

В 1615 году Удраиде удалосья договориться о мире с вождями яки, от лица правительства Новой Испании, в том числе яки приняли его предложение выдать новоиспанскому правительству мятежных вождей окорони Лаутаро и Бабиломо.

Спустя 4 года после провала кампании Удраиде 1609 года, в регионе появились христианские миссионеры. Майо, ближайшие соседи яки, похоже, хорошо приняли католических монахов – довольно быстро Педро Мендес (Pedro Méndez), иезуит португальского происхождения, построил в регионе первую миссию. Иезуитские источники рассказывают, что после ее открытия около трех тысяч человек были крещены в течение 15 дней(!), что, безусловно, вызывает сомнения. Что за церемония применялась? Какую религию принимали индейцы майо? Кто был для них новым богом, и кто, и на каком языке объяснял им новую доктрину?

Очень скоро была введена в действие новая территориальная организация майо - индейцы были расселены в семь поселков, в каждом из которых была своя христианская миссия. Их соседи, яки, заинтересованно наблюдали, за этим явлением, и даже направили «делегации» любопытствующих посмотреть на крещение поближе.

Еще четыре года спустя, в 1617 году первые иезуиты Андрес Перес де Ривас (Andres Perez de Rivas) и Томас басилио (Tomás Basilio) появились вблизи реки Яки и, по, словам иезуитских хроник, впечатлили местных жителей «своими благими намерениями и духовностью». Как бы то ни было, в течение следующих лет приняли крещение около 30 тыс. яки.

В легендах яки приходу иезуитов предшествовало знамение – появился столб, который говорил на неведомом языке, но потом индейцам удалось-таки понять несколько слов, которые якобы, были «Тот, кто будет нас крестить, придет к нам». Иезуиты никогда не придали значения говорящему столбу, но, очевидно, без этой легенды о знамении, яки их бы так скоро не приняли.

Около 1623 года общины яки приобрели новую территориальную организацию – обосновавшись сначала в 11 поселках, число которых потом сократилось до 8.

Принеся местным жителям свою религию, иезуиты в целом были терпимы к смешению, которое родилось от этого – синкретизму религиозных церемоний, в котором элементы католического культа сочетались с бесчисленными автохтонными ритуалами.  Можно хорошо представить, как именно занимались христианизацией иезуиты, которые три основных элемента картины мира яки – небо, землю и подземный мир, или же солнце, луну и звезды, преобразовали, не отменяя, в христианскую Троицу, сделав трансляцию более чем некорректную. Отсюда возникли кресты, возвышающиеся на центральных площадях поселков яки – не один, а три. И если постороннему эти три креста напоминают кресты на Голгофе, для индейцев они являются воплощением Солнца, Луны и Венеры. Таким же образом объясняли иезуиты индейцам и другие христианские триады – три Марии Иисуса,  приводят примеры другой крайности – обожествленные коренными народами кукурузу, оленя и пейот.

Таким образом возникла новая картина мира, до чрезвычайности синкретическая, но при этом отличающая яки от остального мира и подчеркивающая их национальное самосознание. Крещение не прекратило, ни изменило подпольный культ Кецалькоатлю, о котором говорится, что прежде именно он был божеством яки, научившим их ремеслам и запретившим жертвоприношения людей и животных, осуждавшим войны, грабежи и убийства.

Лучше всего можно объяснить странный религиозный мир яки, мифический и ирреальный, возникший из идеологического смешения и залакированный католицизмом, словами одного из них: «Нам так нравится, потому что это красиво». И нельзя отрицать его правоту.

Мирное сосуществование иезуитов и индейцев стало для последних своеобразным щитом, защищавшим их от окружающей реальности и изолировавшим от пороков стремительно капитализирующегося общества в течение многих лет. 

Но это не значило, что яки не вспоминали о своей было независимости. В 1740 году, Хуан Каликсто (Juan Calixto) возглавил новое восстание яки. Новоиспанской наместник Мануэль Берналь де Уидобро (Manuel Bernal de Huidobro), организовал военную кампанию, в ходе которой военный перевес был то на одной то на другой стороне – сам Уидобро был разгромлен, а Агустин де Вильдосола, объединивший вокруг себя испанских солдат, одержал несколько побед над яки. Результатом этой военной кампании стало подписание мира, в ходе которого яки смогли сохранить свою автономию, земли и даже оружие. Тем не менее, в 1743 году Вильдосола заменил на посту главы региона Уидобро и предпринял решительные действия, в ходе которых захватил в плен вождей яки и майо, которых приказал расстрелять в форте Сан Карлос де Буэнависта.

В 1767 году испанский король Карл III издает указ об изгнании иезуитов со всех территорий, принадлежавших испанской короне, и после ухода иезуитов с территории Новой Испании, идеологический «щит» народа яки исчез. Однако, от интенсивного культурного контакта поколений католических монахов и индейцев этим последним в наследство остались восемь поселков, коллективная земля, процветающее сельское хозяйство и своя особая религия, с налетом католицизма, и применением католических ритуалов, которую принимали миссионеры, и которая включала в новую картину мира Всемирный потоп, архангела Габриэля, основателя восьми поселков яки и небесной тверди и сложную литургию с церемониями, танцами, песнопениями, поклонением на холмах доиспанским божествам, все это направленное на то, чтобы закрепить историческое право на свои родные земли, которые по понятиям яки, не могут быть ни уступлены, ни поделены, ни захвачены кем-либо еще.   

В течение двухсот пятидесяти лет последовавших после исчезновения «иезуитского щита» произошло более двухсот вооруженных столкновений между яки и испанской короной сначала и первыми правительствами независимой Мексики впоследствии, которые под предлогом прогресса, увлекаемые идеей обогащения, используя при этом хищнические способы, не потрудились понять желание автономии народа яки.

Яки в независимой Мексике
В 1825 году, вскоре после получения Мексикой независимости от Испании,  вождь яки Хуан Игнасио Хусканеа (Juan Ignacio Juscanea), более известный под именем  Хуан Бандерас (Juan Banderas), который получил вышеупомянутое прозвище потому что носил с собой знамя, которое, по его словам, ему лично вручил Монтесума, призвал к оружию, чтобы защитить родные земли от колонизации и захвата их чужаками, и изгнать «йори» (так яки называли любых людей, не относящихся к их народу, а также близким им этническим группам). Также он провозгласил объединённое правительство местных индейских народностей - яки, майо и опата. К восстанию присоединились вожди индейцев опата Вирген и Долорес Гутьеррес (Virgen y Dolores Gutiérrez, несмотря на «женские» имена, это были мужчины), а также повстанцы обрели сторонников в некоторых местных миссионерах, несогласных с системой федерального управления, установленной в Мексике после войны за независимость.

Со свей базы, неподалеку поселка Рахум (Ráhum) восставшие, в количестве примерно двух тысяч человек, со знаменем, на котором была изображена Дева Мария Гуадалупе, совершали набеги на поселки колонизаторов, поместья землевладельцев и шахты, находившиеся в пределах территории, которую они считали своей.

Это восстание воспрепятствовало тому, чтобы штаты Сонора и Синалоа провозгласили каждый свою местную конституцию.

Вооруженная борьба понемногу утихла, но в 1829 году Хуан Бандерас снова призвал яки к оружию, несмотря на то, что с частью индейских общин яки,  майо и опата правительство в очередной раз достигло мирных соглашений. Бандерас восстал снова, из-за разногласий с другим вождем – Хосе Марией Мадридом (José María Madrid), с которым они боролись за влияние и власть. После начала новой восстания законодательное собрание штата переехало как можно дальше от региона, охваченного смутой, в город Косала (Cosalá). Бандерасу удалось увлечь за собой множество людей, распространяя идею о единении трех близких между собой коренных народностей, изгнания белых и возвращения своих земель. Также он говорил о том, что провозгласит себя верховным правителем конфедерацией общин.  Эти восстания Бандераса способствовали тому, что яки научились пользоваться огнестрельным оружием (до этого в употреблении были в основном луки).

В 1831 году произошло наконец окончательное разделение Соноры и Синалоа на две самостоятельные федеративные единицы, а Федеральный Конгресс даже объявил амнистию участникам восстаний яки 1825-1826 и 1829 гг., предложив им автономную форму управления и кандидатуру Хуана Бандераса в качестве главного вождя. Этот последний получил чин национального генерала и даже получал заработную плату их казны.

Но в 1832 году Бандерас снова восстает против федерального правительства, в союзе с индейцами опата. Предыдущие договоренности оказываются расторгнутыми. Губарнатор Соноры, Мануэль Эскаланте и Арвису (Manuel Escalante y Arvizu) выступает с войском и осаждает повстанцев в поселке Торим. После нескольких сражений яки были побеждены в местечке Сойапа (Soyopa), а захваченные в плен вожди Хуан Бандерас и опата Долорес Гутьэррес  расстреляны в 1833 году. По словами историка Франсиско П. Тронкосо (Francisco P. Troncoso), это подавление восстания предотвратило в тот момент начало затяжного межэтнического и социального военного конфликта. Но при этом, 1833 год запомнился еще тем, что от сильных дождей реки Яки и Майо потекли вспять, словно это было неким знамением природы в ответ на убийство вождя яки.

В 1841 году, генерал Хосе Урреа (Joser Urrea), будучи губернатором Соноры в тот момент, начинает вести публичные речи о разделе и приватизации общественных земель яки, в долине Яки появляются немногочисленные поселенцы – метисы и белые, что подогревает агрессивные настроения индейцев. Хронический конфликт продолжается более двадцати лет, потому что федеральной власти и властям штата было не до этого. Сначала интервенция США в Мексику,  потом Война Реформы, и наконец-то попытка монархического переворота с привлечением французских интервентов и монарха из Европы – Максимилиана Габсбургского.

Война против Империи для яки была чем-то совершенно вторичным – внутренний конфликт, расколовший страну на две части, оставил индейцев где-то в стороне. Военных офицеров и солдат яки можно было встретить как в рядах монархистов, так и республиканцев.  Один из старых вождей, Хуан  Танори (Juan Tanori), с 1859 года сражался против либералов, а затем республиканцев. А против монархистов, в рядах республиканцев вел успешные сражения  воевал Хосе Мария Лейва (Jose Maria Leyva), более известный под своим прозвищем Кахеме, дослужившись до капитана кавалерии. Впоследствии он стал первым известным вождем сопротивления яки.

После падения империи и расстрела побеждённого Максимилиана, губернатор Соноры Игнасио Пескейра предложил всем без исключения яки и майо (большинство которых сражалось на стороне монархистов) амнистию, и племена капитулировали.  Началось строительство и восстановление разрушенной страны. Во многих частях страны, и в Соноре, в том числе, прогресс был синонимом капитализма, а закон либерального правительства Бенито Хуареса «О пустующих землях»  разрешал продавать для их дальнейшего освоения, те земли, которые правительства считало пустующими. Более того, новая Конституция 1857 года закрепляла частную собственность на землю, поэтому, если яки хотели влиться в состав мексиканской нации, и следовать за прогрессом, они должны были признать распределение их земель: межевание, распределение части участков им самим в индивидуальное пользование и распределение оставшегося количества между прочими гражданами страны.

Губернатор либерал Пескейра решил стимулировать колонизацию земель яки и майо. Землей больше всего интересовались крупные землевладельцы, и им отводились десятки тысяч гектаров.

Индейцы взбунтовались. Первыми не выдержали майо, убив вождя Матиаса, бывшего на стороне правительства. Майо атаковали Санта Крус, разрушили военный гарнизон и убили военного коменданта поселка Бакум (Bácum). Губернатор ответил им началом карательной компании, в ходе которой начались задержания стариков, женщин и детей, а также уничтожение небольших групп повстанцев, вооруженных в основном луками и стрелами.

Так продолжалось до 1868 года. В начале февраля которого около поселка Бакум несколько десятков пленных яки были заперты в церкви. Солдаты, охранявшие их, стоявшие на страже снаружи выстрелили внутрь, чтобы успокоить мятежников, которых охватило волнение после расстрела 10 человек из них, выбранных наугад. После выстрела начался пожар в ходе которого погибло 75 человек и несколько десятков сумели бежать и скрыться.

После этого трагического события сопротивление яки пошло на убыль, и было очень пассивным до 1875 года.

За год до этого губернатор Пескейра сделал необычное назначение -  сделал главой всех общин яки и майо офицера-кавалериста Хосе Марию Лейву Переса (José Maria Leyva Cajeme) индейца яки, который под его командованием сражался когда-то против Империи Максимилиана.  

Лейва всем  индейцам был известен под именем Кахеме («Тот, кто не пьет»), и в тот момент ему было около 35 лет. Будучи еще подростком он со своим отцом отправился в США, в годы «золотой лихорадки». Разбогатеть им не довелось. Но когда они вернулись в Сонору, юноша говорил немного по-английски. В 16 лет он Лейва учился в городе Гуаймас у префекта, что, очевидно, было огромной экономической жертвой для его семьи. В 18 лет он уже умел читать писать, владел арифметикой и отправился в Тепик (штат Найярит), где становится помощником кузнеца. Там его рекрутируют в солдаты и он служит в батальоне города Сан Блас в начале Войны Реформы, хотя через три месяца он дезертирует и устраивается рабочим на шахту. Когда его задерживают за его дезертирство, за него ходатайствует влиятельный политик и военный, ставший впоследствии вице-президентом Мексики, Рамон Корраль (Ramon Corral).  В 1859 году Кахеме служит в батальоне Соноры, в котором много признанных на службу либералами индейцев разных народностей этого штата.

Как бы то ни было, в 1874 году Кахеме уже несколько лет в отставке. По плану Пескейры, «продвинувшего» Кахеме, этот последний должен был взять на себя ответственность за несколько самых конфликтных поселков яки. Но Лейва-Кахеме, в качестве главного капитана региона повел себя совершенно непредсказуемо для своего покровителя. Вместо того, чтобы мексиканизировать местную власть в общинах, Кахеме обратился к демократической структуре, столь свойственной для племенного уклада индейцев. Он установил систему правления, в которой верховной властью была воля жителей восьми поселков, выражаемая ими на всеобщем собрании. Частью этой структуры управления являются губернаторы (они избирались на местных собраниях общин, с участием мужчин и женщин на срок 1 год), алькальды – поселковые управляющие, которые разбирали судебные тяжбы и вершили правосудие, а также темастианы – духовные власти, которые отвечали за содержание церквей, организациях патрональных праздников и отправление религиозного культа).

Сам Кахеме занимал должность капитана-генерала, но был избран на нее голосованием представителей племенных властей, в свою очередь избранных волей общинников.

Но не только это можно отнести к достижениям Кахеме – в сфере экономики поселков он совершил вторую революцию (первой была иезуитская, в XVII веке). Он внедрил изменения в систему орошения рек, наладил торговлю солью, курами и прочей домашней птицей, шляпами-сомбреро, хлопчатобумажной тканью,  циновками и тростником с городом Гуаймас и воспользовавшись богатыми урожаями, он стимулировал выращивание кукурузы, фасоли, пшеницы, других злаков и скотоводства.
Кахеме, помимо этого установил плату с грузовых судов, которые ходили между Медано и Гуаймасом, и с наземных средств передвижения, а также на торговлю солью и добычу полезных ископаемых открытым способом. Поселки он обязал высевать излишки урожая,  с тем, чтобы затем иметь запасы кукурузы и фасоли.

Все это Кахеме удалось успешно внедрить благодаря сохранившейся среди яки общинной структуры управления. Среди соседних майо эти мероприятия не имели такого успеха, поскольку у них уже была разрушена общинная структура и население по большей части – проживало в поселках со смешанным населением.

Кахеме тем не менее вынужден был и бороться с несогласными, теми яки, кто посчитал, что он узурпировал власть. Однако даже это он делал во время ассамблеи, так что несмотря на оппозиционеров, основная масса людей его поддерживала.

В какой-то момент – и мексиканцы его упустили – гражданская политическая и экономическая организация яки превратилась в военную. Первый ход, который Кахеме сделал, готовясь к противостоянию с мексиканцами – «йори», это посетил своих соседей майо, встретился со старым вождем сопротивления майо Хуаном Танори в 1874 г. и в 1875 отпраздновал пасху среди майо. Всего он посетил три поселка и в каждом подолгу выступал перед собравшимися. Также он отправился в поселки  других индейских этнических групп – сери, опата и пима, где убеждал их, в случае военного противостояния не присоединяться к мексиканским вооруженным силам, и не позволять, чтобы их рекрутировали в солдаты.

Убедил он общинных правителей держать при себе вооруженных людей, таким образом, чтобы часть мужчина занималась сельскохозяйственными работами, а другая – военной подготовкой, и затем бы они менялись. Кроме этого Кахеме внедрил своих шпионов в поселки метисов и установил четкое вертикальное командование своими войсками.
Слабым местом сопротивления было оружие и боеприпасы. Яки, вооруженные луками и стрелами, чтобы противостоять мексиканским войскам, должны были раздобыть где-то огнестрельное оружие, и  между тем у них на вооружение было всего несколько старых ружей и винтовок с ударным механизмом, собранных у дезертиров из вооруженных сил немного пистолетов и карабинов, отнятых в ходе налетов на ранчо.

Кахеме организовал задержания путешественников с целью пополнить запасы оружия, наладил связи с торговцами оружием из Штатов. Помимо этого индейцам, работавшим в поместьях, на железной дороге и шахтах было поручено при любой возможность скупать оружие.

Но даже такой небольшой арсенал вооружения нужно было оснастить боеприпасами. На протяжении 30 последующих лет это стало основной проблемой восстания, полностью изолированного от всех новейших на тот момент военных технологий. На что только не пускались яки ради получения боеприпасов – брали мзду с торговцев пользовавшихся речными путями, крали скот у метисов и возвращали его в обмен за выкуп. Была создана подпольная сеть для покупки патронов в Гуаймасе, а также поштучная контрабанда боеприпасов и амуниции из США.  Впоследствии яки начали изготавливать свой собственный порох, который , очевидно, был очень плохого качества.

Кроме всего этого Кахеме создает кавалерийское подразделение, что было весьма необычным решением, учитывая особенности региона, в котором в изобилии разводили мулов и ослов, но была нехватка лошадей.

В 1875 году заканчивалась эра губернатора Пескейры и за пост боролись два кандидата – племянник Пескейры, Хосе Х. Пескейра и Франсиско Серна. Последний возглавлял сильную оппозицию, которая еще выросла в числе поскольку всем был очевидно манипуляция голосами на выборах. Все это пришлось на президентский период Себастьяна Лердо, непопулярного президента, который после смерти Бенито Хуареса унаследовал Мексику, раздираемую политической борьбой фракций, мятежами, неблагоприятной эконмической ситуацией.

Кахеме тем временем в том же 1875 году созвал всеобщую ассамблею в Ториме, на которой присутствовали политические, религиозные и военные лидеры.

Кахеме, предположительно, воспользовался дрязгами вокруг губернаторского кресла чтобы начать свое движение – яки и майо, как часто случалось ранее совместно атаковали населенные пункты, которые им уже не принадлежали, но располагались в пределах первоначальной границы их расселения.

 В 1875 году яки взяли поселок Кокорит, а майо  атаковали Санта Крус. Оба поселка они практически сравняли с землей, жители-колоны в панике бежали.

В октябре противостояние продолжилось несколькими стычками в разных городках и поместьях.

 Префект Санта Крус отправил 25 кавалеристов на подавление мятежа, а Пескейра даже отвлекся от восстания Серны, и отправился в самое сердце территории яки, с 500 верховыми и артиллерийской установкой.

Столкновение двух враждующих сил произошло 1 декабря в местечке под названием Питайя. Пейскера сначала отправил посланника с предложением о мире, на что Кахеме ответил, что не сдастся, до тех пор, пока захватчики не освободят территорию яки. В три часа пополудни началось сражение. Артиллерия мексиканцев была мощным аргументом,  подкосив ряды яки. Солдаты Кахеме буквально голой грудью бросались на пушечные залпы, потери индейцев составили около семидесяти погибших и многочисленных раненых, тогда как регулярные войска потеряли 20 солдат.

Явного перевеса не было ни у одной их сторон, так что обе они отступили под покровом ночи.

К 19 декабря, отражая стычки партизанских отрядов яки Пескейра добирается до Медано и захватывает лагуны - единственный источник пресной воды, кроме реки, расположенной намного дальше. Пленных яки, захваченных во время прочёсывания местности, расстреливали, отбирали имущество и подвергали всяческим унижениям.

В Медано Пескейра начал строить  форт, однако тем временем восстание Франсиско Серны разрослось до таких масштабов, что губернатору пришлось вернуться в Урес, который на тот момент был столицей штата, чтобы подавить движение оппозиционеров. Весь 1876 год оппозиция и войска Пейскеры сохраняли противостояние без видимого перевеса чьей либо стороны. Однако политическое событие национального масштаба повлияло на ход истории в Соноре – Порфирио Диас захватил власть в ходе военного восстания, называемого революцией Тукстепек, произошла смена власти на федеральном уровне. Новый президент немедленно отправил подкрепление Пескейре и с мятежниками было покончено.

Пока все это происходило, войска оставили в покое индейские поселки.  Пескейра заявлял, что после поражения нанесенного яки, они потеряли свой боевой дух, уменьшились в численности и больше не заслуживали внимания. Яки истолковали это совершенно иначе: солдаты отступили  и ушли с их территории. Индейские общины были убеждены, что Кахеме с триумфом одержал верх над неприятелем. На самом деле это была ничья, но у яки появилась осознание того, что воевать с врагом, намного превосходящим их своим вооружением, было возможно.

        *                                                             *                                                                      *
Годы «относительного мира» не были использованы людьми, наделенными властью и деньгами для того, чтобы продолжить наступление на землю яки. Вектор развития штата сместился в горнодобывающие районы, новую столицу Эрмосийо и порт Гуаймас, который переживал свой золотой век.

С 1877 года яки, по-прежнему управляемые Кахеме, пережили спокойные годы. То был период необъявленного и неподписанного мира – раз никто не вторгался на их территорию, то и они довольствовались своей независимой жизнью.» 

Впрочем, «белой» Соноре до этого всего не было дела - в штат стремительно прибывали новшества. Началось с развлечений – в апреле 1877 года американские моряки сыграли в Гуаймасе первый матч по бейсболу, игре, неведомой местным жителям, которая быстро стала популярной. 

8 января 1880 года в столице штата появился телефон, хотя, первая линия была очень короткая.  

Но самые большие изменения принесло строительство железной дороги - в регион на всех парах ворвался прогресс, в виде поезда, который совершил свой первый рейс между Пуэрто дель Норте и  Гуаймасом,  4 ноября 1880 года, повергнув в изумление и восторг местных жителей. Железную дорогу планировалось построить до г. Ногалес (США), но националистически настроенные граждане этому воспротивились. А ровно через год состоялось торжественное открытие железнодорожной линии Гуаймас – Эрмосийо.

Вместе с прогрессом в Соноре появились новые персонажи, трем из которых было суждено сыграть главные роли в продолжении противостояния между яки и мексиканскими предпринимателями и колонами. 

Это были новый губернатор штата Луис Э. Торрес (Luis E. Torres), избранный в 1879 году и Бернардо Рейес, генерал гражданской войны в период Империи, которого назначили командующим Первой Военной зоной (включавшей в себя штаты Синалоа, Сонора и Нижняя Калифорния) в августе 1880 г.

Новый «дуэт» перешел в наступление на земли яки – губернатор Торрес начал подготовку к распределению земель вокруг поселков яки и майо и началу строительства оросительного канала в регионе. Федеральная комиссия по землепользованию предписала правительству штата наделить индейцев реки Майо участками земли по четыре лиги, для индивидуального пользования, но эта инициатива не осуществилась, из-за сильного недовольства представителей индейских общин. Вооруженные индейцы не пустили на свои земли инженеров – землемеров. 

В конце 1880 года местный конгресс, губернатор Торрес и генерал Бернардо Рейес  разработали план и попросили помощи у федерального правительства для его реализации. В своей петиции федеральным властям, они повествовали о том, как племена папагов, пима, опата и сери стали «мирными и трудолюбивыми», таким образом, что с течением времени земли, которыми владели эти этнические группы, уменьшились в своих размерах, чтобы уступить место цивилизации и положить начало формированию нового более прогрессивного населения, пусть и не самых образованных, но все же сознательных граждан Мексики.  В отличие от вышеуказанных, яки и майо, по мнению докладчиков, были дикарями, занимавшими обширные плодородные земли, «без порядка, неорганизованными, не подчиняющимися никакой власти и не прислушивавшимися ни к какому авторитету, к тому же постоянно собирающими оружие и боеприпасы, словно готовясь к мятежу.

Авторы плана объясняли, что самым верным решением стала бы не борьба на уничтожение индейцев, но военное укрепление региона. С этой целью они предлагали федеральным властям отправить побольше солдат в регион, с тем, чтобы те, на землях яки и майо наделить их землей и организовать военные поселения, и, таким образом, обеспечить долгосрочный покой в регионе.

Называть противника дикарем было отличным способом оправдать все свои действия. После долгих настояний и переписки с гражданскими и военными федеральными властями, губернатор Торрес и генерал Рейес получили окончательный ответ, который заключался в следующем: если власти Соноры так желают подчинить военной силой индейцев яки,  то им придется обойтись своими силами и контингентов федеральных войск, который уже был расквартирован в Соноре.

Но яки уже отчетливо осознавали, что против них готовится настоящая война. Не выдержав напряжение, мятежные индейцы захватили и разрушили поместья Кабора и Акигикичи, угнав их них около девяти тыс. голов крупного рогатого скота, лошадей и мулов.

Несмотря на это, массивное наступление на мятежных яки возглавляемых Кахеме, все-таки не состоялось – из-за политической нестабильности и борьбы за власть среди элиты штата. К власти приходит новый губернатор Карлос Родриго Ортис (Carlos Rodrigo Ortiz), который сразу же старается изолировать приверженцев бывшего губернатора Э. Торреса, и даже избавиться от присутствия в столице штата этого последнего.  Новый губернатор выпускает прогрессивные законы и постановления, однако, полностью порвав с политической элитой, близкой экс-губернатору, в одном остается с ним согласен – в отношении необходимости репрессий против яки. 15 января 1882 года он прости у конгресса штата предоставить ему исключительные полномочия, с тем, «чтобы научить индейцев яки и майо уважать законную власть». С этой же целью он начинает вербовку и вооружение пяти добровольческих батальонов, и восстанавливает против себя генерала, командущего гарнизоном штата, Карбо. По мнению Карбо создание таких огромных внутренних вооруженных сил входит в полнейшее противоречие с идеей централизованной армии, являвшейся важной в обеспечении спокойствия в стране. 

Не только Карбо, но и Бернардо Рейес, окружной генерал, которого губернатор обвинил в потворстве индейцам яки, забил тревогу – по его мнению усиленное создание вооруженных добровольческих батальонов заставит яки, как минимум, перейти в оборону, если не в нападение. Сторонники и противники Ортиса занимаются взаимной клеветой, пишут жалобы в столицу, пытаются дискредитировать друг друга. Все это продолжается до августа 1882 года, когда Ортис решается начать военные действия, поставив командующим округа Аламос своего собственного брата, Агустина. Концентрация военных подразделений в регионе яки, встревожила индейцев. Кахеме объявил мобилизацию. Яки совершили набеги на поместья, расположенные вблизи границ их территорию, и Кахеме, чтобы накормить свое войско, приказал забить всего за три дня около 300 голов угнанного ими скота.

 В начале октября Кахеме расположился вблизи поселка Этчохоа (Etchojoa). По разным источникам с ним было от двух до трех тысяч человек, к которым присоединились до тысячи воинов майо.  6 октября до губернатора Ортиса дошли слухи, что яки и майо объединяют военные силы для нападения, и что при этом имеют значительные боеприпасы и даже артиллерию. 

Кахеме наступает по направлению Ахиабампо (Agiabampo), в надежде, что там может добыть трофейные оружие и боеприпасы. Он делает обманный маневр убеждая своего противника, Агустина Ортиса в том, что рассредоточил свои силы, и тот выступает из Навохоа вдогонку за разбежавшимися по его мнению индейцами, 15 октября в полночь, с 130 кавалеристами и 150 пехотинцами. Разведка доносит ему, что Кахеме с основными силами расположился в местечке Капетамайя (Capetamaya) и что с ним около 400 всадников, и восемьсот винтовок. В 5.30 утра, спустившись с холма правительственные силы попадают в засаду яки. Начинается кровопролитная битва, которая длится два с половиной часа, в ходе которой войска  Агустина Ортиса теряют 15 человек убитыми и 50 ранеными (среди которых было несколько офицеров) и отступают обратно, в сторону Навохоа. 

Кахеме был ранен в правую руку, лишился указательного пальца. Среди убитых яки были влиятельные члены общин. По донесениям правительственных войск потери яки составили около двухсот человек.

Нет единого мнения о том, кто стал победителем при Капетамайе. Хотя яки и отступили вглубь своей территории, было несомненным то, что они и в этот раз отбили наступление «йори» на свои земли. Немаловажным стало для индейцев захваченные ими трофеи – около сотни винтовок и боеприпасов к ним. И несомненно, что эта кампания внесла свой вклад в формирование племенной автономии и собственной власти на землях яки. 

К тому же, отступление правительственных войск ускорило поражение политической фракции Ортиса. Губернатор подал прошение об отпуске с последующей отставкой и в начале 1883 года под конвоем федеральных войск отбыл в изгнание в США.  В ходе последовавшей за этим борьбе за власть, осле череды исполнявших обязанности, губернатором вновь стал Луис Э. Торрес. Генерал Бернардо Рейес был назначен в марте 1883 года командующим Шестого военного округа со штабом в г. Сан Луис Потоси. 
Обстановка на территории яки и майо оставалась неспокойной. После битвы при Капетамайе небольшие группы индейцев совершали набеги на поместья в окрестностях Навохоа и на восточных границах общинных земель яки, а также нападали на торговцев, которые оказывались в долинах рек Яки и Майо.

Военные силы под командованием зонального генерала Карбо задержали одного из лидеров майо, Хосе Сараперо (José Zarapero) и расстреляли его. В июне 1883 года Каземе в сопровождении ста или двухсот всадников объехал индейские территории  в долине реки Майо, встречался с вождями и старейшинами соседнего народа, обсуждая вопросы границ и сопротивления «йори». Историк Ф. Тронкосо сообщает, что в течение всего года в индейских общинах проводились большие собрания, на одном из которых Кахеме даже участвовал во церемонии передачи власти новому вождю майо, Хесусу Майорро (или Моройоки).

Не стоит отказывать в правоте Кахеме, ожидавшему нового военного вторжения на свои земли. пытаясь найти лучшую стратегию сопротивления и пересмотрев традиционные способы ведения войн, яки принялись строить укрепленный форт  в местечке под названием Аньиль (El Añil) в середине густого леса, вблизи ручья, и неподалеку от поселка Викам. Кахеме столкнулся как с неприятием этой идеи, так и встретил ее поддержку среди своих соплеменников. В то же время он начал заниматься военной подготовкой небольшого кавалерийского корпуса яки. Индейцы яки исторически никогда не сражались верхом, из-за отсутствия в регионе лошадей, однако Кахеме, который когда-то дослужился до офицера кавалерии, осознавал всю значимость этих войск для организации внезапных атак.

                        *                                                 *                                                *

Вполне предсказуемое столкновение между индейцами и правительственными войсками отдалилось на неопределенный срок, из-за случайного события – начавшейся эпидемиии делтой лихорадки, привезенной в Гуаймас на американском корабле Newbern в июле 1883 года. Желтая лихорадка, или «черная рвота», впервые появилась в Эрмосийо спустя всего месяц, а еще через тридцать дней уже унесла жизни двести одиннадцати человек. Эпидемия свирепствовала в Соноре два года и за это время ее перенесли тысячи людей, включая губернатора Луиса Эметерио Торреса, который выжил после заражения столь опасной болезнью.

В том же 1883 году произошли еще два события, увеличившие аппетиты властей штата и местных олигархов. 11 декабря был принят национальный закон о разделе земельных угодий и заселении бесхозных территорий, после чего сразу же возникли землемерные компании, которым новый закон обещал неслыханные выгоды . Землемерные компании занимались определением границ и территорий земельных участков, регистрацией их хозяев, и в случае, если среди земель оказывались пустующие, по закону они должны были продаваться, а треть выручки за них шла в казну этих землемерных компаний. Неудивительно, что после принятия закона сразу же возникли компании в Соноре, желающие заниматься картографированием земель яки. Как в этом случае определялась бы «пустующая» земля? Исторически, все территории принадлежали восьми поселкам, но невозделываемые земли, которые определялись, как общественые, будучи собственностью штата, могли быть проданы частным лицам, приватизированы, так как именно такую трактовку им давал еще один закон, известный Закон Лердо, принятый чуть менее двадцати лет до происходящих событий. 

Вторым фактором, обострившим обстановку, стало развитие горнодобывающей промышленности, наметившееся в 1884 году в центре Соноры, с большими инвестициями капиталов из США. Немало яки нанялись в рабочие на шахты, которые начали повторно разрабатываться и модернизироваться. Вместе с этим небольшим по мастштабам местным бумом горнодобывающей примышленности, который в общей сложности продлился около 4 – 5 лет, слух о том, что в горах Бакатете, в самом сердце владений яки, существовали богатые залежи серебра, повлияли на решения местного правительства – просить вмешательстве в конфликт федеральных властей.

В конце 1883 года губернатор Луис. Э. Торрес писал в столицу: «Влияние Кахеме на это племя таково, что обладай он чуть более воинственным характером, это бы наверняка привело к серьезному конфликту внутри штата», и добавлял при этом, что «тысяча солдат и пятьсот человек вспомогательных сил позволили бы привести в повиновение это племя и заселить регион мексиканскими поселенцами, которые создали бы атмосферу цивилизованности и сделали бы эти земли самыми процветающими в штате». 

Многочисленные письма влиятельных олигархов указывали на то, что власть Кахеме ослабла, он предавался излишествам и вел себя авторитарно.

Историк Тронкосо отмечал, что Кахеме, помимо этого, сделал себе большое личное состояние, основанное на бесплатном труде работников, которых каждый поселок яки отправлял на строительства форма Аньиль, а также конфисковывал имущество предателей и дезертиров. На пограничных ранчо  (находящихся, без сомнения, на землях яки) процветала кража скота – таким образом яки предупреждали их владельцев о том, что ни под каким предлогом не допустят захвата белыми земель внутри их исконной территории. 

В 1884 году состоялся большой военный сход яки и майо, на котором присутствовало около 3 тыс. человек. Весь год на территории майо не прекращались нападения на солдат и грабежи ранчо и торговцев, осуществляемые небольшими группами индейцев. Окружной генерал Карбо, по словам американского журналиста Густава Айзера (Gustav Eiser) присвоил себе средства и чтобы растраты не были обнаружены, ратовал за скорейшее вступление в открытые военные действия против индейцев.

30 яваря губернатор штата получил телеграмму следующего содержания, в которой сообщалось, что яки Лорето Молина, на службе у военных, попытался внезапно напасть на Кахеме в поселке Потам, группой из тридцати человек, однако, не обнаружив там вождя, отступил, и в местечке Чильтепинес его настиг Кахеме с чытерьмястами воинами,  завязалось сражение продлившееся около двух часов.

Стычка стала поводом сильного беспокойства переселенцев – многие снялись со своих ранчо и хуторов и поспешили укрыться в более надежных местах, уверенные, что вскоре яки наводнят приграничные территории.

Молина, спровоцировавший беспорядок, имел прежде звание лейтенанта в вооруженным силах Кахеме, но был разжалован и изгнан с индейских территорий по неизвестным причинам, и после этого поступил на службу в войска Гуаймаса.

Существует письмо Молины, объясняющие события и указывающие, что они были совершены по собственной инициативе, однако стиль и лексика письма позволяют очень сильно сомневаться в том, что он был его настоящим автором, равно как и не верить в то, что эта провокация была выражением недовольства индейцев направленного против правления Кахеме.

Есть все основания считать, что это было продуманным действием властей и военных штата, т.к. еще за несколько дней до атаки регулярные войска заняли железнодорожную станцию Ортис, перебазировавшись туда из другого места – опасаясь, чтовозможная атака яки придется как раз на нее.

3 февраля Кахеме отправил письмо губернатору, в котором открыто обвинил его, что именно он стоит за провокацией, указав, что налетчики опустошили его дом и избили членов его семьи и сам Лорето поджег дом, после чего одной женщине чудом удалось спасти из пожара дочь Кахеме. Также нападавшие задержали нескольких яки, близких Кахеме, которых удалось освободить после повторного столкновения. Далее Кахеме уведомлял, что из-за трусливого нападения на него и его людей он отныне будет взымать плату за проплывающие по реке Яки лодки, направлявшиеся с грузом древесины в порт Гуаймас, в размере 200 песо базовой цены и 50 доролнительно за каждую меру веса, на которую превышена обычная загрузка. Плата должны была быть произведена в срок 1- дней, в противном случае, лодки и груз будут изъяты. Однако, основным требованием Кахеме в письме была выдача ему Лорето Молины. Губернатор ответил в общих словах, что «правосудие будет совершено», но ничего потив Молины предпринято не было. 

Не дождавшись конкретных шагов Кахеме приказал сжечь четырнадцать из двадцати одной лодки, которые удерживались в Медано, количество их было уменьшено на две, из-за ходатайства одного из вождей, близкого Кахеме.

 Война разгорелась снова.

                                *                                           *                                           *

Генералы Карбо и Отеро выдвинулись со своими частями к территории яки, в то время как небольшие силы яки, под командованием Кахеме 23 февраля 1885 года объявились на севере горного массива Сьерра Бакатете, вблизи поместья Термопилас («Фермопилы», как будто бы яки знали об истории спартанцев, защищавших когда-то фермипильский проход), которая располагалась примерно в 20 км от железнодорожной станции Ортис. Разведав, что ее охраняют войска, яки обошли их, и предали огню поместье. Индейцы майо тоже атаковали ранчо Нория,  вблизи поместья Баройека. По словам историка Тронкосо, те же вооруженные формирования майо под командовавнием Гирдадо и Клементе Парра (Guirdado y Clemente Parra) напали на Ахьябампо, около городка Навохоа, и отступили, нагруженные добычей – большим количеством кукурузы, других съестных припасов и вообще всем, чем смогли там поживиться. 

Сонорские газеты, равно как и национальные СМИ говорили о разбое, бандитизме и грабежах, хотя, в действительности все нападения на колонистов произошли исключительно в пределах общинных земель яки или майо. Для индейцев грабителями и разбойниками были помещики, которые присвоили себе их земли.  А для Кахеме набеги были частью его стратегии – захватить как можно большее количество съестных припасов. 

Со стороны федералов в конфликт вступили два новых действующих лица – генерал Бонифасио Топете (Bonifacio Topete) и полковник Лоренсо Торрес (Lorenzo Torres).

Военная кампания разворачивается крайне медленно, проходят три с половиной месяца, прежде чем две колонны, из восьмиста сонорских добровольцев и тысячи четырехсот солдат федеральных войск выступают по направлению к реке Яки. Одна идет из поселка Потам в Питайю, под командованием Карбо, другая в Кокорит с генералом Топете. 

Кахеме дожидается прибытия войск в форте Аньиль, вблизи поселка Викам, в самой труднодоступной части леса. Форт окружен широким рвом длиной в шестьсот метров и двойной насыпью, которая может выдержать пушечные удары. Тайная тропинка соединяет форм с ручьем, где можно запастись водой, к тому же в крепости уже сосредоточены значительные запасы продовольствия. 

16 мая генерал Карбо решает атаковать  тремя колоннами: на левом фланге командует генерал Гарсия, Топете возглавляет центр, и сам Карбо – на правом фланге. Предположительно, приказ Карбо заключается в одновременном нападении всех трех колонн. Однако, на самом деле первым выдвигается Топете, и атакует в одиночку, с шестьюстами солдатами. Его пушечные залпы достигают парапета перед фортом, не причиняя ущерба заградительным конструкция., Ответный огонь яки уносит жизни 20 солдат, и при отступлении оказывается, что ранено еще 57 человек. Резюмируя, можно сказать что поражение Топете довольно позорное.

По возвращении в лагерь взбешенный Топете пытается убить Карбо, который задержал выход двух других колнн и оставил его в одиночестве, однако, это пресекают содлаты, находящиеся поблизости. 

Карбо отсылает Топете в соседний штат Синалоа, где тот начинает рссылать телеграммы своим друзьям и знакомым в столице, рассказывая о случившемся и обвиняя Карбо в измене. Чтобы замять скандал Министерство вооруженных сил назначает Топете командующим гарнизоном в Масатлане (там же, в Синалоа) и требует от него хранить молчание. В Эрмосийо, столице Соноры прокатился слушок, что Карбо будет отвечать перед трибуналом, однако ничего подобного не произошло.

И хотя, по сообщениям федералов, противников насчитывалось не менее 3 тыс, в действительности, индейев было не более трехсот человек, ибо, как говорится: «индеец за деревьями значительно увеличивается в числе».

По словам генерала Баки Кальдерона (Baca Calderón), «Кахеме, который впервые использовал приемы оборонительной войны в укрепленных сооружениях, тем самым увеличил свой престиж, он приказывает укрепить и другие места, дает указания своим людям сражаться только окопавшись в траншеях». 

Начинаются работы по сооружению других укрепрайонов, на горе Омтеме и в Буатачиве, недалеко от форма Аньиль, в семнадцати километрах к северу от Торима. Это последнее место представляло собой вогнутый форт, линии которого отлисно вписывались в изрезанную местность Бакатете, внутри к тому же располагался источник воды. Буатачиве или Уатачиве означает «плакучая ива», и название относилось к телам женщин и детей, повешенных на деревьях федералами в начале военной кампании. 

Карбо, в приступе цинизма прокомментировал: «на мой взгляд  это враг невежественный и робкий», однако, прежде чем повторно атаковать, попросил подкрепления из восьмиста  или тысячи пехотинцев. Затем, несмотря на «робость» яки, он приказал отход войск в сторону Гуаймаса.

Следующую попытку военные предприняли в середине июня – генерал Хуан Б. Кааманьо (Juan B. Caamaño) вышел во главе подраздения из тысячи человек, трех родов войск в сторону Торима.  Дойдя до окрестностей Потама, авангард колонны был обстрелян пытидесятью верховыми индейцами, яки потеряли семь человек убитыми, а также лишились нескольких ружей и колчанов со стрелами. Согласно официальному отчету, войска потеряли двух человек.

Марш продолжился. Когда колонна проходила перед горой Ометеме, на расстоянии примерно полутора лиг от Торима, яки открыли по солдатам огонь. Сонорский батальон принял боевое построение, огонь был довольно таки силен. По оценке Кааманьо, индейцев, засевших на склонах окрестных холмов примерно около 600 человек. В качестве вспомогательных сил генерал Гарсия развернул линию стрелков. Таким образом, войскам удается добраться до вершины холма, вынудив индейцев покинуть заградительные сооружения, за которыми были яки. Во время отступления индейцев, войска стреляют пулеметным огнем и применяют артиллерийские гранаты. Сражение длится полтора часа, кавалерии удается рассеять группу всадников яки, которые были на одном из флангов.

Однако, солдатам операция дается трудно из-за жары, так как сражение происходило примерно в 1.30 пополудни и застало их с малыми запасами воды и прожаривающим до костей солнцем, типичным для пустынной местности, тепловое воздействие которого может быть смертоносным. 

Кааманьо приказывает отступить к реке и отправлять 150 человек с приказом занять поселок Торим. На холме, где произошло сражение, были обнаружены тела 67 индейцев. Войска потеряли 5 убитыми и 12 ранеными.

Два дня войска отдыхают, на третий день Кааманьо получает сведения о том, что враг засел в непролазной чаще, спрятавшись в укреплениях и заградительных сооружениях, среди которых был ров три мерта шириной, глубина его была неизвестна, но ходили слухи что в по нему индейцы могли передвигаться верхом. Из земли, извлеченнной из рва и переплетенных ветвей деревьев была возведены стены снабженные бойницами, также имелись ловушки – ямы с кольями, и «волчьи логова» - индивидуальные окопы, прикрытые ветками и листьями.

Расположившись в километре от укреплений, Кааманьо приказал сделать рекогносцировку, однако выяснить протяженность заградительных конструкций не смог. По его словам, в укреплениях затаились около 4 или 5 тыс. индейцев, количество, больее чем преувеличенное.

Чтобы выбить индейцев с их позиции, генерал приказал открыть артиллерийский и пулеметный огонь, и в своем рапорте указал 77 убитых со стороны противника. Однако, его пехотная атака, последоввшая затем, провалилась, без каких либо объяснений с его стороны – войска потерпели еще одно поражение.

По информации иностранных газет, кампания потерпела еще один провал в конце июня, когда погибли генерал Гарсия и  400 солдат, а штаб скрыл сведения об этом. Однако, доверять таким источникам, и слухам, которые они распространяли, нет оснований. 

Единственная хроника описывающая сражение в июне, утверждает, что яки во время атаки дали  один-два ружейных залпа, а потом бросились на врага врукопашную с дубинами. То, что могло показаться тактическим приемом, на самом деле свидетельствовало о том, что среди повстанцев уже ощущалась нехватка боеприпасов. 

22 июля войска отступают и заканчивают эту кампанию. Невыносимая жара и начало сезона дождей являются для военных непреодолимыми препятствиями, и после поражений уверенность в своих силах их оставила.

Для яки исход этой кампании может считаться великой победой – они задержали наступлений войск на свои территории, но при этом остались без важных плацдармов – ведь несколько общинных поселков в долине реки Яки оказались в руках вооруженных сил – Торим, Потам, Викам. Были и другие последствия кампании - большое количество индейцев, мужчин и женщин, оказались заключенными в тюрьму в Гуаймасе, и в Баройеке также немало яки было взять под стражу. Общинники семьями покидали регион, оставшись без съестных припасов и скота, и даже ходил слух, что федералы конфисковали восемьдесят тысяч песо, которые якобы лежали на счету Кахеме в одном из банков.

Продолжение истории здесь 

По книге Пако Игнасио Тайбо II Paco Ignacio Taibo II. Yaquis. Historia de una guerra popular y de un genocidio en México. Editorial Planeta, México, 2013