рассказчик Аурелио
Канаре (Aurelio Kánare), Хесус Мария Чуисете-э (Jesús María (Chuisete’e), штат Найярит, 1967.
Много лет назад не знали огня. Люди питались сырыми кореньями, сырыми семенами чиа и сырым мясом животных. Все они должны были есть сырым. Старики, старейшины, которым мы на нашем языке называем Табаосимоа, собирались и спорили между собой о том, как им добыть что-нибудь горячее, чтобы согревало их и питало. Они видели огонь, который появлялся на небе с востока, поднимался вверх, проходил над их головами и садился в море, но они не могли достать его. Некоторые ударяли камень о камень, так что их них рассыпались сверкающие искры, но кроме этого у них ничего не получалось. Устав от споров, старейшины собрали всех людей и всех животных.
—Братья, —сказали они им—, кто-нибудь из вас может принести огонь, который каждый день проходит у нас над головой?
—Мы придумали вот что: пятеро из нас пойдут на восток, где появляется Солнце, там мы сможем украсть один их его лучей, искру этого огня, что нас согревает.
Вышли пять человек и придя к горе, над которой поднимается огонь, стали дожидаться восхода. Тогда они поняли, что солнце вставало не над этой горой, а над другой, расположенной еще дальше на восток. Так они пустились дальше в путь и придя ко второй горе, увидели что солнце поднималось над третьей, поодаль, и так они преследовали его до пятой горы, где упали духом окончательно и вернулись обратно усталые и печальные.
Тогда вышел к собравшимся Яушу, Опоссум, и сказал:
—Послушайте, Старейшины, что я вам скажу. Однажды я пустился в путь на восток и увидел очень далекий свет. Я шел и шел, день и ночь. Не спал и почти не ел, но меня не останавливали голод и усталость. На закате пятого дня я увидел, что у входа в огромную пещеру полыхала куча дров, поднимая вихри искр и выбрасывая высокое пламя. Сидел там на скамье один старик, высокий, он был нагой, только в набедренной повязке из шкуры ягуара. Волосы торчали у него в разные стороны и глаза горели страшным огнем. Я испугался и спрятался за одним из деревьев, и так и не решился выйти ему навстречу. Чем дальше отходил я от кучи дров, тем холоднее становилось. Это что-то было очень горячее, что-то очень ужасное и опасное.
—И ты Яушу, смекалистый, какой ты есть, можешь вернуться туда и украсть нам искру того огня?
--- Я пообещаю вам, что вернусь туда, если вы, Старейшины, и вы мои братья, будете поститься пять дней, и попросите помощи у богов, сделав им подношения из хлопка и пиноле (напитка на основе молотой обжаренной кукурузы - прим. перев.)
Когда Яушу высказал свою просьбу, люди стали смеяться и подшучивать над ним.
—Не смейтесь, — сказал им Яушу—. Вы ничего не потеряете, если послушаетесь и сделаете то, что я говорю.
Старейшины опустили головы и задумались. Спустя некоторое время они сказали:
—Ладно, мы сделаем то, что ты просишь, Яушу, только ты знай – если ты нас обманешь, мы тебя убьем.
Дали ему в дорогу сухого пиноле в пяти сумах.
—Я скоро вернусь, через пять дней я уже буду здесь. Ждите меня за полночь.
Ушел Яушу вместе со своими сумками сухого пиноле, и через пять дней подошел у пещере, где сидел Старик, созерцая горящий огонь.
— Добрый вечер, Дедушка, - поприветствовал его Яушу.
—Ты чего тут ходишь в такой час? — спросил его Владыка огня.
— Старцы, мои Старейшины, которые живут внизу, попросили меня, чтобы я им принес святой воды.
—Почему ты не пришел раньше? Сейчас не подходящее время.
—Я посланец от Табоасимоа. Я очень устал и только об одном прошу - чтобы ты разрешил мне переночевать у тебя. Завтра на рассвете я продолжу мой путь.
Упрашивал и упрашивал Яушу Старика своим тоненьким голоском, так что в конце концов Старик позволил Яушу переночевать у снаружи, у пещеры:
—Можешь остаться тут, но при одном условии – что ты ничего не тронешь.
Яушу уселся неподалеку от огня, смешал пиноле с водой из свой фляжки, сделанной из пустой тыквы и вылил его на два блюда, предложив одно Старику:
—Если ты голоден, я поделюсь с тобой моими припасами.
Старик понюхал пиноле и запах его достиг самого сердца. Он взял блюдо, немого вылил в середину огня, затем обмакнул один палец в пиноле и бросил несколько капель за спину, другие несколько капель на землю, а потом съел остальное.
Яушу расстелил свою подстилку неподалеку от пещеры и захрапел. Старик расстелил высушенную звериную шкуру и положил голову на камень. Шкура трещала при каждом его движении, но вскоре он перестал шевелиться и тоже захрапел.
Яушу постучал лапкой по земле и убедившись, что Старик спит, скользнул беззвучно к огню, протянул к нему свой хвост и захватил им одну их головней, а затем стал потихоньку удаляться.
Он прошел немалый путь, когда почувствовал, что навстречу ему задул невероятной силы ветер. Деревья гнулись и камни скатывались с утесов. Яушу побежал изо всех своих сил, но ветер догнал его, и Старик остановился перед ним, трясясь от ярости.
—Внучек, что же ты наделал-то? Я сказал тебе ничего не трогать из моих вещей, а ты обокрал дедушку! Но уже ничего не исправишь - тебе придется умереть.
Схватил он Яушу своими мощными ручищами, пытаясь вырвать у него уголь. Хотя головня обжигала ему хвост , Яушу не выпустил ее – он словно стала частью его тела. Старик принялся топтать его, переломал ему кости, подбросил его в воздух и стал трясти, и в конце концов бросил вниз с горы, в мир людей, и вернулся сторожить свой огонь, уверенный в том, что убил Яушу.
Яушу скатился в низ по склону, окровавленный, разбрасывая искры, как огненный шар. Так он докатился до того места, где молились Старейшины. Ни жив ни мертв, Яушу развернул свой обожженный хвост и выронил их него горящую головню, от которой Старейшины смогли зажечь очаги.
Вот почему у Опоссума до сих пор безволосый хвост, и он с трудом ковыляет по лесным тропинкам – ведь Дедушка - Владыка огня в гневе переломал ему все кости.
Много лет назад не знали огня. Люди питались сырыми кореньями, сырыми семенами чиа и сырым мясом животных. Все они должны были есть сырым. Старики, старейшины, которым мы на нашем языке называем Табаосимоа, собирались и спорили между собой о том, как им добыть что-нибудь горячее, чтобы согревало их и питало. Они видели огонь, который появлялся на небе с востока, поднимался вверх, проходил над их головами и садился в море, но они не могли достать его. Некоторые ударяли камень о камень, так что их них рассыпались сверкающие искры, но кроме этого у них ничего не получалось. Устав от споров, старейшины собрали всех людей и всех животных.
—Братья, —сказали они им—, кто-нибудь из вас может принести огонь, который каждый день проходит у нас над головой?
—Мы придумали вот что: пятеро из нас пойдут на восток, где появляется Солнце, там мы сможем украсть один их его лучей, искру этого огня, что нас согревает.
Вышли пять человек и придя к горе, над которой поднимается огонь, стали дожидаться восхода. Тогда они поняли, что солнце вставало не над этой горой, а над другой, расположенной еще дальше на восток. Так они пустились дальше в путь и придя ко второй горе, увидели что солнце поднималось над третьей, поодаль, и так они преследовали его до пятой горы, где упали духом окончательно и вернулись обратно усталые и печальные.
Тогда вышел к собравшимся Яушу, Опоссум, и сказал:
—Послушайте, Старейшины, что я вам скажу. Однажды я пустился в путь на восток и увидел очень далекий свет. Я шел и шел, день и ночь. Не спал и почти не ел, но меня не останавливали голод и усталость. На закате пятого дня я увидел, что у входа в огромную пещеру полыхала куча дров, поднимая вихри искр и выбрасывая высокое пламя. Сидел там на скамье один старик, высокий, он был нагой, только в набедренной повязке из шкуры ягуара. Волосы торчали у него в разные стороны и глаза горели страшным огнем. Я испугался и спрятался за одним из деревьев, и так и не решился выйти ему навстречу. Чем дальше отходил я от кучи дров, тем холоднее становилось. Это что-то было очень горячее, что-то очень ужасное и опасное.
—И ты Яушу, смекалистый, какой ты есть, можешь вернуться туда и украсть нам искру того огня?
--- Я пообещаю вам, что вернусь туда, если вы, Старейшины, и вы мои братья, будете поститься пять дней, и попросите помощи у богов, сделав им подношения из хлопка и пиноле (напитка на основе молотой обжаренной кукурузы - прим. перев.)
Когда Яушу высказал свою просьбу, люди стали смеяться и подшучивать над ним.
—Не смейтесь, — сказал им Яушу—. Вы ничего не потеряете, если послушаетесь и сделаете то, что я говорю.
Старейшины опустили головы и задумались. Спустя некоторое время они сказали:
—Ладно, мы сделаем то, что ты просишь, Яушу, только ты знай – если ты нас обманешь, мы тебя убьем.
Дали ему в дорогу сухого пиноле в пяти сумах.
—Я скоро вернусь, через пять дней я уже буду здесь. Ждите меня за полночь.
Ушел Яушу вместе со своими сумками сухого пиноле, и через пять дней подошел у пещере, где сидел Старик, созерцая горящий огонь.
— Добрый вечер, Дедушка, - поприветствовал его Яушу.
—Ты чего тут ходишь в такой час? — спросил его Владыка огня.
— Старцы, мои Старейшины, которые живут внизу, попросили меня, чтобы я им принес святой воды.
—Почему ты не пришел раньше? Сейчас не подходящее время.
—Я посланец от Табоасимоа. Я очень устал и только об одном прошу - чтобы ты разрешил мне переночевать у тебя. Завтра на рассвете я продолжу мой путь.
Упрашивал и упрашивал Яушу Старика своим тоненьким голоском, так что в конце концов Старик позволил Яушу переночевать у снаружи, у пещеры:
—Можешь остаться тут, но при одном условии – что ты ничего не тронешь.
Яушу уселся неподалеку от огня, смешал пиноле с водой из свой фляжки, сделанной из пустой тыквы и вылил его на два блюда, предложив одно Старику:
—Если ты голоден, я поделюсь с тобой моими припасами.
Старик понюхал пиноле и запах его достиг самого сердца. Он взял блюдо, немого вылил в середину огня, затем обмакнул один палец в пиноле и бросил несколько капель за спину, другие несколько капель на землю, а потом съел остальное.
Яушу расстелил свою подстилку неподалеку от пещеры и захрапел. Старик расстелил высушенную звериную шкуру и положил голову на камень. Шкура трещала при каждом его движении, но вскоре он перестал шевелиться и тоже захрапел.
Яушу постучал лапкой по земле и убедившись, что Старик спит, скользнул беззвучно к огню, протянул к нему свой хвост и захватил им одну их головней, а затем стал потихоньку удаляться.
Он прошел немалый путь, когда почувствовал, что навстречу ему задул невероятной силы ветер. Деревья гнулись и камни скатывались с утесов. Яушу побежал изо всех своих сил, но ветер догнал его, и Старик остановился перед ним, трясясь от ярости.
—Внучек, что же ты наделал-то? Я сказал тебе ничего не трогать из моих вещей, а ты обокрал дедушку! Но уже ничего не исправишь - тебе придется умереть.
Схватил он Яушу своими мощными ручищами, пытаясь вырвать у него уголь. Хотя головня обжигала ему хвост , Яушу не выпустил ее – он словно стала частью его тела. Старик принялся топтать его, переломал ему кости, подбросил его в воздух и стал трясти, и в конце концов бросил вниз с горы, в мир людей, и вернулся сторожить свой огонь, уверенный в том, что убил Яушу.
Яушу скатился в низ по склону, окровавленный, разбрасывая искры, как огненный шар. Так он докатился до того места, где молились Старейшины. Ни жив ни мертв, Яушу развернул свой обожженный хвост и выронил их него горящую головню, от которой Старейшины смогли зажечь очаги.
Вот почему у Опоссума до сих пор безволосый хвост, и он с трудом ковыляет по лесным тропинкам – ведь Дедушка - Владыка огня в гневе переломал ему все кости.
